И ведь эта удушающая серость города стала какой-то родной и привычной. Тут она какая-то успокаивающая, дающая надежду на то, что всё будет по-другому. Там, в том реальном мире, серость городов лишь отталкивала и заставляла закрываться в своей твердой скорлупе все плотнее и плотнее, дабы ни одна тварь не проникла в твой маленький мирок. А здесь все было совершенно иным. Этот тяжелый воздух легче проникал в легкие, дыхание избавлялось от ежедневной хрипоты, что появилась в результате табакокурения. Тут и мысли совершенно иные, пожалуй, чуть красочнее, чем в реальности. Здесь есть движение, здесь ты рвешь глотки за собственную шкуру, прорываешься, оставляешь следы от пролитой крови, а там… Там ты думаешь о пропитании, деньгах и машинах. Ты завистливо смотришь на людей, что гордо восседают в своих красных кабриолетах и несутся по проложенным дорогам в никуда. Там жизнь прожигается, подобно коробку спичек. Одна спичка равна одному дню.
Небрежно кутаясь в подобие куртки из овечьей кожи, я неторопливо брела по перрону. Как никак, а здесь мне всегда было по-своему спокойно. Я всегда любила запах вокзалов, холодный скрежет железных машин и, самое главное, этот удушающий запах машинного масла. Здесь эти запахи уже давно потеряли свои краски, были блеклыми, но они здесь были. Это всё из-за моей жизни, проведенной в утробе никчемной матери. Она приучила меня к этим местам и, пожалуй, я хотела бы свести счеты с жизнью именно на вокзале. Стальные ленты рельс уходили куда-то вдаль, за грань моего зрения. Они так завлекали, приказывали идти по разбитым шпалам, но меня останавливал страх перед неизвестным. Уже который день я прихожу сюда и смотрю туда, вдаль. И, словно чувствуя мое настроение, холодные потоки ветра покусывают за щеки, заставляют кутаться в капюшон, дабы не обветрились губы.
С недавних пор я узнала тайну одной из дорог, но не решалась проверить её действительность. Просто потому, что, вернувшись в реальный мир, я наверняка перестану быть тем, кем я являюсь сейчас. Я вновь вернусь в свое бренное серое существование, и каждый день буду угнетать себя мыслями, где же мне было лучше. Тем более, не факт, что я вернусь. Если мне и удастся прошмыгнуть мимо всех этих многочисленных тварей, то там меня наверняка поджидают реальные люди. Они не пустят меня к себе, просто возьмут и пропустят через тело свинец. Так что игра не стоила свеч.
Ухмыльнувшись пустоте, я пригрелась на одной из лавочек. Обшарпанное дерево уже угрожало превратиться в прах, но милосердно удерживало мою легкую тушку. И, как этого требует жанр, я закурила. Немного нервно, ибо руки слегка тряслись. Пальцы все равно мерзли, даже в самую жаркую погоду. Потому перчатки и были без пальцев, так было намного удобнее курить, а, при случае, использовать свое холодное оружие. Хотя это бы смотрелось крайне жалко. Большинство людей, живущие здесь, умели пользоваться огнестрельным оружием, а я, как бы ни пыталась, так и не смогла приучить себя к этой громкой стали. Роднее были ножи, хотя, от зомби они плохо спасали.
Что ж, зато умру эффектно.